Неточные совпадения
В первые дни Андрей Иванович опасался за
свою независимость, чтобы как-нибудь гость не
связал его, не стеснил какими-нибудь измененьями в образе
жизни, и не разрушился бы порядок дня его, так удачно заведенный, — но опасенья были напрасны.
И я никак не
связывал богослужения со
своим ранним исканием смысла
жизни и вечности.
Я называю буржуа по духовному типу всякого, кто наслаждается и развлекается искусством как потребитель, не
связывая с этим жажды преображения мира и преображения
своей жизни.
— Мне суждена другая доля… Меня манит недостижимое.
Жизнь моя пройдет бурно… Уничтожая все на
своем пути, принося страдания всем, кого роковая судьба
свяжет со мною. И прежде всего тем, кого я люблю.
Для него нисколько не успокоительна и не утешительна мысль, что он так хорошо исполнил
свои человеческие обязанности; даже, напротив, она-то и раздражает его: «Вот, дескать, на что ухлопал я всю мою
жизнь, вот что
связало меня по рукам и по ногам, вот что помешало мне открыть порох!
Раисе Павловне ничего не оставалось, как только презрительно пожать
своими полными плечами и еще раз пожалеть о том обстоятельстве, что роковая судьба
связала ее
жизнь с
жизнью этого идиота.
Мне казалось так легко и естественно оторваться от всего прошедшего, переделать, забыть все, что было, и начать
свою жизнь со всеми ее отношениями совершенно снова, что прошедшее не тяготило, не
связывало меня.
Он находится тогда в печальном положении человека, который, наделив в
своей фантазии всеми возможными совершенствами
свою красавицу и
связав с нею
жизнь свою, вдруг замечает, что все совершенства существовали только в его воображении, а в ней самой нет и следа их.
Он говорил со мною ласково и охотно о творческой силе любви, о том, что надо развивать в
своей душе это чувство, единственно способное «
связать человека с духом мира» — с любовью, распыленной повсюду в
жизни.
Лиза. Я знаю, что не скажет. Я думала об этом и задавала себе этот вопрос. Я думала и говорила ему. Но что ж я могу сделать, когда он говорит, что не хочет жить без меня. Я говорила: будем друзьями, но устройте себе
свою жизнь, не
связывайте свою чистую
жизнь с моей несчастной. Он не хочет.
Живя непосредственною
жизнью, руководствуясь во всем единственно желанием расширить, сколько возможно, пределы собственного эгоизма,
связавши его с эгоизмом других, — ребенок восхищается всем, что он может, в каком бы то ни было смысле, назвать
своим.
— Страшно; не могу я больше жить за
свой собственный страх и счет; нужно, непременно нужно
связать себя с общей
жизнью, мучиться и радоваться, ненавидеть и любить не ради
своего «я», все пожирающего и ничего взамен не дающего, а ради общей людям правды, которая есть в мире, что бы я там ни кричал, и которая говорит душе, несмотря на все старания заглушить ее.
Как сила непрестанного устремления всего сущего к
своему Логосу, к
жизни вечной, Красота есть внутренний закон мира, сила мирообразующая, космоургическая; она держит мир,
связывает его в его статике и динамике, и она в полноту времен окончательной победой
своей «спасет мир».
Если он показался мне тогда таким (хотя бы и временно) отрешенным от всего русского, то в этом, как я теперь соображаю, сидело то, что в те годы западная
жизнь гораздо сильнее захватывала русских «интеллигентов», особенно тех, кто, как Тургенев,
связал свою интимную
жизнь с исключительным чувством к иностранке и как бы должен был состоять при ней и при ее семье.
Поэт Мюрже
связал свое имя с этим царством богемы, и до сих пор у всякого читателя при одном имени Латинского квартала возникают в воображении картинки разгульной, беззаботной
жизни, попавшие и в стихи, и в рассказы, и на сцену.
Он говорил же и говорит ей о любви, он берет ее, наконец, замуж,
связывает с нею всю
свою жизнь, — значит, любит ее.
Вступив на новый жизненный путь,
связав на всю
жизнь, как ей по крайней мере казалось,
свою судьбу с избранным ею человеком, она зажила какою-то двойною
жизнью. Ум ее лихорадочно работал, нервная система, доведенная до высшего напряжения, как бы закалилась; неведомая доселе страсть охватила все ее существо, а между тем, в душе царил какой-то страшный покой.
Глеб Алексеевич был, действительно, болен не только телом, но и душой. Он прозрел. После недолгого увлечения красотой
своей жены, когда страсть пресытилась и миновала, нравственный облик женщины, с которой он
связал себя на всю
жизнь, вдруг восстал перед ним во всей его неприкрытой иллюзиями любви наготе. Искренняя, непочатая натура невесты явилась перед ним испорченностью до мозга костей жены. Весь строй его
жизни сразу перевернула эта женщина, и
жизнь эта стала для него невыносимой.
Его влекла та квартира, где его обещали ждать, как друга, где начиналась уже
жизнь, которую он тесно
связывал в
своем воображении с новой
своей житейской долей, с достатком, со свободой и отрадой умственного труда.
Связывая это
свое учение с учением евреев о пришествии мессии, он говорит евреям о восстановлении сына человеческого из мертвых, разумея под этим не плотское и личное восстановление мертвых, а пробуждение
жизни в боге.
И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало выростать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства, Соня, невольно выученная
своею зависимою
жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда
связать себя с ним.